[EduNote] Мидас: саморазрушение как символ [Максим Жданов]

Саморазрушение есть отыгрывание вовне того, что должно быть переработано внутри. Это есть некая невротическая попытка трансформации, способ переработать невыносимые переживания. Нам также необходимо задаться вопросом, каким бы маловероятным это ни казалось, может ли быть какой-то внутренний смысл самоуничтожения, который не будет сведен к проблеме, которую мы должны решить.
Если героический поступок не несёт риска, то он остаётся без возможности

неудачи или краха. Здесь подразумевается, что в предательстве самого себя и саморазрушении может быть смысл и цель. Это не просто патология, но некий процесс, который имеет какое-то отношение к индивидуации и определению своих границ. Моральные принципы в данном случае могут стать шорами, которые закроют взгляд на полную картину происходящего.
Когда Мидас перестает защищать себя, перестает идеализировать свое прошлое, перестает видеть вещи в черно-белом цвете, его подлинный хаос и явные страдания становятся началом возвращения к самому себе. Крах Мидаса — это не безумие, а инициация. Этот отчаянный катарсис является для Мидаса большим шагом вперед по сравнению с невидимым социально одобряемым отчаянием от его былой мирской жизни, с тем отчаянием, в котором «человек забывает себя, не смеет верить в себя, находит себя слишком рискованным, ему гораздо проще быть как все… копией, числом» (Кьеркегор). Хаос и отчаяние Мидаса — это отчаяние от того, что он забыл «свое имя», последствие осознания своей неспособности быть самим собой, ужас своего предательства со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами и последствиями.
Таким образом, любой симптом даётся как некий знак, который укажет путь к возвращению подлинного существования